А на улице снова снег

А на улице снова снег
Растревожил больную душу.
Вновь никто не придёт ко мне
И молчания не нарушит.

Лишь метель семь забытых фраз
Пропоёт, заметая двери,
И, отшельницей, до утра
Буду снова во что-то верить.

А за утренней кутерьмой
Позабуду свои печали.
Всё проходит. Но лишь зимой
Можно всё начинать сначала

И на белых листах снегов
Написать дорогое имя...
Под стенания непогод
Я покину свою пустыню!

05.02.01.

Я ненавижу твой автоответчик.
Когда в душе тревога и тоска,
Которую унять и сгладить нечем,
Звоню тебе, но вслед глухим гудкам

Доносится всё тот же женский голос,
Что ты сейчас не можешь говорить,
И я бросаю трубку. Но другому
Души больной я не доверю нить,

Хоть и тебе не очень доверяю.
Зачем звоню? - Не ведаю сама.
Ты приоткрыл однажды двери Рая,
А после их захлопнул, ключ сломав.

Но я храню тот маленький осколок
Нечаянной открытости твоей.
Меня смущает твой притворный холод
И напускной сарказм твоих речей.

К чему они? Ведь я не претендую
На место рядом. Я всего лишь друг.
Обжегшись раз, теперь на воду дую,
Но жизнь вгоняет на повторный круг,

Мне показав меня саму - былую,
Сменив лишь роли, лица и сюжет.
Мне стало скучно. Только долю злую
Не обмануть, не изменить уже.

Опять одна. Не понята. Забыта.
Автоответчик отравляет дни
Одной и той же фразою избитой,
Когда тебе решаюсь позвонить.

Возьми же трубку! Мне б услышать голос,
И станет легче. Это не любовь,
А лишь душевный неуёмный голод,
Такой же, как при поиске грибов

В пустом лесу, раздетом листопадом,
Когда он тих, прозрачен и угрюм.
Вот так же ищешь теплоты во взгляде.
Прости, что так об этом говорю.

Мне не к кому пойти с такою болью.
Ты с ней знаком, ты долго жил один.
В пустой квартире гулко, как в соборе,
Автоответчик мессу заводил,

Когда тебя отчаянье гоняло
По клубам, спортплощадкам, городам,
Но в жизни ничего не изменялось, -
Кому ты мог довериться тогда?

Ты мне открылся в одночасье. Спьяну.
По телефону. Это часть игры?
Как и твоя царевна-Несмеяна?
Иль, всё же, откровенности порыв?

Но я, однако, верю в откровенность.
Автоответчик пишет тишину.
Я от отчаянья не стану резать вены,
Я перережу телефонный шнур.

01.06.03.

Буря

Густело небо. И деревья,
Как псы, что вышли из воды,
Тряслись, бесчинствуя и кренясь,
Роняя с грохотом плоды,

И ливень волнами косыми
Хлестал нещадно по ветвям,
И мусорщик небесный сыпал
На землю грома медный хлам.

Так с полчаса всё бушевало,
Гремело, сыпалось, лилось
По крыше - яблочной кувалдой,
По травам, выложенным в лоск.

А после - стихло, только всхлипы
Последних капель. Гром иссяк.
И солнце, из-за тучи выплыв,
Светило скромно, как в гостях.

02.07.03.

В каждом городе свой дурачок,
Свой юродивый, свой прокажённый,
Свой астролог и свой звездочёт,
Свой огонь, над звездою зажжённый.

Круглый "шарик"* гоняет попсу,
Под неё вдохновенно танцует
Там с улыбкой, присохшей к лицу,
Дурачок житомирских улиц.

Мир под стоптанным каблуком -
Неразбавленный слиток счастья.
Годы мимо, шурша песком,
Продвигаются безучастно,

Как прохожие, что к нему
Попривыкли за эти годы,
Избежавшему стольких мук
По нелепой игре природы.

*"Шарик" - ларёк аудиозаписи в виде
шара. В пршлом - одна из
достопримечательностей Житомира.

В туманной темноте
дождя не видно

В туманной темноте дождя не видно,
Лишь по асфальту мокрые шлепки,
И капли, словно слёзы от обиды,
На воротник стекают со щеки.

Ноябрьского дождя холодный призрак
Уводит в ночь фонарные столбы
И голые деревья в мокрых ризах,
Пьянеющие от такой гульбы.

Слепят асфальт кочующие фары...
И, пакостей немало натворя,
Уйдёт ноябрь, оплакав город старый,
Застынет лёд на кромке декабря.

07.05.03.